ВОСПОМИНАНИЯ
Ю. А. БРАМБЕУСА (октябрь 2010 года)

Брамбеус Юрий Александрович (день рождения: 30.03.24).

Дед Юрия Александровича по материнской линии Николай Леонович Николаев (1866 – 1935) служил дьяконом Вознесенской церкви в Чайках. Он закончил Московскую духовную академию по классу псаломщиков. В Чайках он также руководил хором.
После революции они стали «лишенцами». В семье было 12 детей, к тому времени семеро из них были живы. Николай Леонович вступил в колхоз, работал сапожником.
В 1914 г. в Чайках построили церковь из красного кирпича, оштукатурить не успели, началась война. Деревянную, которая стояла до нее, перевезли в Белоруссию. Церковь была построена на пожертвования питерских богатеев.
Это была большая пятикупольная церковь плюс колокольня. Но церковь была не единственным церковным зданием. Это был целый церковный городок: церковь с колокольней, дом для священника, дом для дьякона, церковно-приходская школа. Снаружи церковь была как бы двухэтажная, на первом и втором этажах просматривались окна, но второй этаж – это просто возвышался средний купол, а внутри это было единое пространство. Купола были отделаны оцинкованными ромбами.
Церковь погибла во время ВОВ (стреляли и немцы, и наши «Катюши»).
В 1944 году, на фронте, Ю. А. написал стихотворение об этой церкви:

ЦЕРКОВЬ
(из поэмы «Родные места»)

Давно я там не был, два года назад,
Но помню я церковь живую сейчас.
Стояла она на вершине холма,
Где лес упирался в конечность села.

Она возвышалась над рощей высоко
И виден был купол ее издалека
Стояла береза у самых дверей
И голуби стаей кружили над ней.

Над ней облака друг за дружкою плыли,
Рассыпались снизу кресты и могилы,
Хранили церковные тайны они
И всю красоту, что стояла внутри.

А внутрь зайдешь, растеряешься даже:
Иконы на стенах одна одной краше,
В иконах застыл неподвижно весь клирос,
Таинственно люстра в свечах вся спустилась.

И тайны веков сохраняет алтарь,
Лежит на иконах церковных янтарь.
Красива была и внутри и снаружи
И в праздники часто бывали там люди.
И девушка с парнем гуляли под вечер,
И трубы спускались над каждым углом.
Решетки на окнах, как сети сплелись.

Сейчас не найдешь ты там прежней красы:
Прошла там дорога жестокой войны.
Лежит вся краса кирпичом на земле,
Но память о ней сохранилась во мне.

Апрель 1944 года,
2-ой Прибалтийский фронт,
Псковская область,
Юрий Александрович Брамбеус

Стихи и дневниковые записи (у Ю. А. на фронте была тетрадь) он посылал матери.
Церковь была очень высокая. От площадки колокольни до шпиля – 18 метров  + 20 метров от земли до площадки, т. е., всего ~ 38 метров. С колокольни был виден дым от поезда на станции Нища.
Церковь, вернее ее средняя часть, которая возвышалась над первым этажом и завершалась пятым куполом, напоминала Спасскую башню Кремля.
Первым священником во вновь построенной в 1914 г. Вознесенской церкви был о. Василий Покровский. Он был вдовец, жена его умерла, оставив ему двоих сыновей. Одного звали Журка (видимо, Георгий), а второго – Михаил. Михаил, старший, во время войны служил в авиации, может быть, был генералом. Как-то раз, после войны, на Троицу над тем местом, где был храм, долго кружил самолет. Местные жители говорили, что это, должно быть, Мишка прилетал.
В 30-е годы о. Василия перевели с повышением в Полоцк, а на его место поступил его родной брат о. Григорий. Он имел семью. Его жену звали Мария Алексеевна. У него было четверо детей: две дочери, и двое сыновей. Матушка пела в церкви. Старшая – Люся, ее звали еще и Ольга, затем шел Дмитрий (1923 г.р.), который погиб во время ВОВ, Алексей и младшая Рая.
Юрий Александрович дружил с Дмитрием и Алексеем.
В 1935 году надо было по разнарядке церковь закрыть, поэтому о. Григория ложно обвинили в агитации против советской власти. Ничего этого не было, конечно. Его арестовали и сослали на 10 лет в лагеря, он там и умер. Семья преследовалась. Юрий Александрович вспоминает, как к его бабушке, Федосье Фаддеевне Крупской, жене дьякона (она умерла в 1975 году, когда ей было 100 лет), пришла жена о. Григория, просила еду. Бабушка дала ей все, что могла, но при этом просила побыстрее уходить, так как боялась, что их увидят вместе, могли быть неприятные последствия, преследование (одна – жена дьякона, а другая – священника). Мария Алексеевна уехала в Белоруссию вместе с семьей, к родственникам.
Федосья Фаддеевна, бабушка Юрия Александровича, во время войны скрывалась в лесах, была вывезена в Латвию.
После войны в Чайки приезжал сын о. Григория Алексей, ему была нужна справка с места жительства, чтобы получить паспорт. Приезжал из Белоруссии. Он расспрашивал о Люсе, не объявилась ли она в Чайках, так как она пропала. Рассказывал, что у Раи муж - летчик-истребитель. На тот момент он был жив-здоров (муж Раи). Юрий Александрович справку дал (он тогда работал в с/с).
Старую деревянную церковь Вознесения вместе с убранством вывезли в Белоруссию, в Лепель. Остался только деревянный божок, вроде бы еще от языческих времен, хранился на колокольне (может быть, когда-то здесь был языческий храм? – Ю.А.).
Юрий Александрович помнит, что в Вознесенском храме висела очень красивая люстра, на которой было много свечей.
В 1935 году церковь закрыли и отдали под клуб. Но клуб не может же быть с крестами, поэтому их стащили с куполов и отвезли в д. Подберезье, чтобы кузнец перековал металлические кресты на с/х детали. Жена кузнеца, Горшкалева Анна Лавреновна и еще несколько женщин узнали об этом (Анне Лавреновне рассказал ее муж-кузнец). Их это возмутило. Они ночью, тайно, волоком на веревках (кресты были тяжелые, двухметровые, металлические) стащили их к торфяникам и там опустили в воду, чтобы не отдать на поругание, на перековку. Это был риск, так как за малейшую провинность можно было угодить в лагерь. (Эту историю Юрию Александровичу рассказала сама Анна Лавреновна перед самой смертью в 60-х годах).
Д. Подберезье находилась в 3-х км от Чаек, на берегу Александровского озера. Его еще называют Пустое Могильное озеро, так как оно молодое, образовалось на провале (на дне даже деревья видели). Перед войной в нем еще даже не было рыбы. Потом начали появляться окуни (первыми), потом плотва, щуки, раки. После войны было очень много раков. У раков бывают эпидемии.
Зимой 1944 года, передовая, немцы начали угонять людей на запад. Сначала их собирали в церкви, а потом отправляли в Нищи, на станцию.
В церкви было три двери. Одна – рядом с клиросом, в нее входил и выходил только священник. Еще одна – где колокольня. И третья – открывалась на Крестный ход на Пасху. В одну дверь Крестный ход выходил, а в другую входил. На входе стоял батюшка и всех причащал. Юрий Александрович вспоминает, что он после Крестного хода тоже причащался. Когда батюшка дал ему поцеловать крест, Юрий Александрович подумал, что он ему протягивает крест, чтобы отдать. Батюшка улыбнулся, видимо, он понял намерение Юрия Александровича взять крест.
Когда церковь закрывали, в ней было много убранства: хоругви, ковры, очень красивые иконы. Все это снимали, разбивали, безобразничали. Была пропаганда: яд, опиум для народа.
Старший брат Юрия Александровича Саша тоже в этом участвовал: снимал иконы, чтобы выбросить из храма. Юрий Александрович потихоньку от всех снял икону и тайно принес ее бабушке со словами: «Бабушка, я тихонько снял икону и принес ее тебе». Мама потом говорила, что Юра спас икону, поэтому остался жив на войне. Саша погиб на войне. Икона эта хранилась в доме, но во время войны была утрачена.
Юрий Александрович говорит, что вера в нем всегда жила, и раньше, и теперь. Он знает много подобных случаев, когда вера спасала людей на войне.
Рядом с храмом была березовая роща. Церковь была не четырехугольная, а многогранная, и над каждым углом спускались красивые оцинкованные трубы для стока воды.
Место возле храма было очень красивое: лес, озеро, роща, горка. Дети любили играть возле церкви, взрослые гуляли, молодежь.
В Чайках были кирмаши: на Покров, Вознесение, Егорьев день, Ильин день. Люди приезжали на лошадях отовсюду. Из Пустошкинского района, даже из Белоруссии.
Колокольня Вознесенской церкви была взорвана партизанами в июне 42 года, Юрий Александрович был этому свидетель, т. к. в партизаны он ушел позже, в сентябре. Это было сделано потому, что за Чайками был партизанский край, а немцы наблюдали за их передвижениями с колокольни. Пришлось взорвать.
Сама церковь была разрушена в 1944 году. Бомбили с самолетов, «Катюши» били, окончательно ее разрушили немцы при отступлении.
Юрий Александрович в рядах действующей армии освобождал родные места. С плацдарма «Свибло» в январе1944 года была предпринята попытка наступления на «Идрицу». Но не взяли.
Взяли Идрицу только 12 июля 1944 года. Юрий Александрович брал также ж/дорожную станцию Себеж. Наступление шло со стороны Идрицы. Себеж был освобожден 17 июля 1944 года.
Сколько Юрий Александрович воевал, не слышал, чтобы в бой шли с криками: «За Ленина!», «За Сталина!». Чтобы насильно гнали в бой, как теперь говорят, тоже такого не было.
Патриотизм был большой и в действующей армии, и в партизанах.
Накануне закрытия церкви, после ссылки священника, Юрий Александрович был свидетелем необычного события. Он шел с рыбалки и вдруг увидел, что самый большой крест на центральном куполе зашатался и рухнул на крышу второго этажа. Так он там и лежал, пока все кресты не сняли и не отвезли в кузницу. Этот момент стоял в памяти, пока со временем Юрий Александрович не осознал, что это событие было предзнаменованием то ли войны, то ли разрушения церкви.
Видимо, только он был свидетелем падения креста, так как больше он ни от кого об этом не слышал.
Французские захоронения 1812 года есть в д. Братилово и Магарево. В Братилово есть польское кладбище (Жиделево).
От польской оккупации (Речь посполитая) остались польские деревни (поляки заселяли местность):
Лукая
Анисовка
Лозовка
Орехово
Пуньки

Возле Гореликов есть д. Миновка. Официально – Мининстан. Там останавливался Минин (Минин и Пожарский).

Жанвиль (со слов Николая Николаевича Чеснова)
Была д. Михайловка. Отстал раненый француз (капитан) Жан Виль. Умер в польском костеле. Еще деревню называют Жавлино.

Лукая (Лукавая)
По старой Смоленской дороге оступали французы. В нашу местность проникли французские заготовители. Жители деревни их подпоили (староста- женщина) и всех уничтожили. Лукаво поступили, отсюда – Лукавая (Лукая).

Название д. Чайки пошло, видимо, оттого, что весной на озеро прилетают чайки, недели на две, видимо, перелетные. Это происходит каждый год.

Долосцы. Церковь Преображения.
Юрий Александрович вспоминает, что в 1942 г., в ноябре, партизаны (он был в их числе) громили немецкий гарнизон в Долосцах. Немцы засели в Церкви. Партизаны их так и не выбили оттуда, пожалели церковь, отошли.

В Ливо церковь была кирпичная, побеленная. (Есть сведения, что ее разрушили во время войны, т.к. она была хорошим ориентиром для стрельбы – это рассказывал Павлюченко В.В.)

Юрий Александрович вспоминает, что о партизанском отряде Машерова шла добрая слава в их партизанском крае. Это был один из первых партизанских отрядов в районе. У них была более строгая дисциплина и организация, чем в других отрядах. Белорусы очень активно действовали.